В Ереване нашли мёртвой 23-летнюю уроженку Чечни Айшат Баймурадову, которая сбежала из дома, спасаясь от домашнего насилия. Её друзья, соседи и правозащитники, которые несколько месяцев назад помогли Айшат уехать из Чечни, искали её несколько дней. 15 октября она ушла на встречу с девушкой, с которой познакомилась в Instagram, и не вернулась. Роль подруги, с которой Айшат встречалась в день исчезновения, до сих пор не ясна. Правозащитники утверждают, что среди её подписчиков были люди, якобы связанные с окружением Рамзана Кадырова.
Также в выпуске: "Война всё более кровопролитна". Что известно о потерях России в Украине к октябрю 2025? Комментирует редактор "Медиазоны" Дмитрий Трещанин.
По словам знакомых, девушка уехала из Чечни, потому что "не хотела жить по законам и правилам общества, в котором родилась", и пыталась начать в Армении новую жизнь. Впервые Баймурадова обратилась за помощью к правозащитникам 12 января 2024 года. Она рассказала, что подвергалась домашнему насилию с детства: её избивали, нарушали личные границы и права. Айшат выросла без матери – на третий день после рождения девочки отец выгнал жену из дома, оставив дочь себе.
О том, что известно об убийстве Айшат Баймурадовой, Радио Свобода рассказала правозащитница, исследовательница и автор докладов об "убийствах чести" на Северном Кавказе Саида Сиражудинова:
Мои предчувствия сбылись - произошло новое, наглое и вызывающее убийство чести
- В настоящий момент идёт следствие, поэтому я знаю столько же, сколько и все остальные. Известны только общие детали, но я понимаю, что мои предчувствия сбылись - произошло новое, наглое и вызывающее убийство чести. Убийство чести - это когда человека, преимущественно женщину, убивают за то, что она нарушает традиционные нормы. Как правило, это нормы, связанные с сексуальным поведением. Но случай Айшат немножко не типичен. Она уехала, чтобы спасти себя от физического насилия.
Она просто уехала. В этом было всё её преступление – в том, что она уехала, и в том, что она говорила. В том, что она показывала всем, какая бывает жизнь после отъезда. Она показывала всем, что она стала свободной. Вот это и сыграло решающую роль. Она не уехала, чтобы выйти замуж. Она не уехала, чтобы найти другого человека. Она работала, занималась уборкой, а уехала из-за того, что над ней постоянно происходило системное насилие. И терпеть его у девушки уже не было сил.
- Как часто убийства чести и похищения девушек на Северном Кавказе случаются на самом деле? Чем официальная статистика отличается от реальной картины?
Чеченские власти писали, что это заказная работа, чтобы опорочить чеченское общество
- Как правило, никакой статистики по этой теме не ведётся. Есть лишь правозащитные доклады. Когда я работала над убийствами чести, материалы приходилось собирать по крупицам. Первое исследование было посвящено работе с семьями и с односельчанами жертв. Были поездки и попытки найти и подтвердить эти случаи. Тогда было найдено 33 случая и 39 убитых. Впоследствии чеченские власти не хотели признавать, что это происходит. Они писали, что это была ненастоящая, заказная работа, чтобы опорочить чеченское общество. Они и сейчас так говорят.
Поэтому я подумала, что убийства нужно доказать. И чтобы их доказать, я стала собирать факты. Я изучила большое количество приговоров, не все, а те, которые есть. Из официально доступных – 44 приговора, где говорилось о 48 жертвах. Это большое число, если посмотреть в совокупности. После этого были другие убийства, были новые жертвы, то есть численность даже подтвержденных фактов убийств не маленькая. Но эти убийства никто не воспринимает как проблему, они не являются отягчающими обстоятельством в уголовном праве. И они продолжают совершаться.
- Когда речь идет об убийствах чести, это проблема всего Северного Кавказа или только Чечни? И можно ли выделить регионы, где это происходит чаще всего?
- Конечно, мы не можем говорить, что это исключительно проблема Чеченской Республики. Нет, это проблема Кавказа: это происходит в Чечне, Дагестане, Ингушетии. Возможно, мы можем найти какие-то единичные случаи в других республиках. Но более массовые, более шокирующие случаи, особенно случаи, когда суды не наказывают и не дают реальные сроки преступникам, конечно же, происходят на Северном Кавказе.
- А почему это происходит? Почему суды не дают реальные сроки?
Почему такое поверхностное отношение к таким серьёзным преступлениям?
Можно сказать, что люди пытаются таким образом контролировать женщин
- Это очень сложно понять и объяснить. Можно сказать, что люди пытаются таким образом контролировать женщин. Они стараются сохранить структуру общества, которая базируется на патриархальных традициях. И именно честь женщины, контроль над женщинами ставятся выше всего, выше религии. Потому что по религии, по исламу, невозможно вот так нагло приехать, взять и убить человека без какого-либо суда и без вины. Но это происходит из-за того, что общество уверено, что женщин надо контролировать. В их представлении, если будет контроль над женщинами, в обществе сохранятся стабильность и порядок.
Такой всплеск убийств чести наблюдался в 90-е годы - когда люди подумали, что они возвращаются к традициям и к религии. Мы не можем говорить о числе, потому что люди привыкли как-то адаптироваться к ситуации. Многие говорят, что "она вышла замуж, она уехала в Европу, уехала учиться" и так далее. Человек просто исчезает, и о нём молчат. Соседи в сёлах часто догадываются. Но это тема, с которой очень тяжело работать. Она настолько чувствительная, что люди, даже зная, что произошло преступление и убийство, они подозревают, они не глупые, но они просто хранят молчание.
- То есть они скорее сочувствуют убийцам, чем их жертвам?
– Получается так, потому что в патриархальном обществе прав всегда сильный. Если убийцы сильные, если они остались у власти, если у них сохранились какие-то приоритеты, то, конечно же, будут сочувствовать им. Кроме того, считается важным не вмешиваться в дела семьи и контролировать женщин.
- А как федеральные власти реагируют на подобные сообщения?
Объявляют в розыск и выдают родным совершеннолетних людей, которые заявляют полиции о том, что им угрожают
- К сожалению, они делают вид, что ничего не происходит. Было опубликовано два доклада. Были достаточно громкие заявления правозащитников. В СМИ постоянно пишут об этих убийствах. Но мы видим, что реакции ноль. Полиция, правоохранительные органы федерального уровня не считают домашние разборки так же, как и на Кавказе, чем-то важным. Они считают, что если семья охотится за человеком, то это нормально. Причем парадоксально - объявляют в розыск и выдают родным уже совершеннолетних людей, которые заявляют полиции о том, что им угрожают.
Так было c Седой Сулеймановой. Но полиция это игнорирует. Нет механизма и желания помочь жертве. Возможно, есть какая-то боязнь кадыровцев и вот этой силы кадыровской администрации. Это очень сложно объяснить, но факты остаются фактами. Внутри страны спастись и сохранить жизнь удаётся лишь немногим. Девушки стараются пересечь границу и искать защиту в других местах, в других государствах.
- Но и это тоже, как мы видим в истории с Айшат, к сожалению, не гарантирует безопасности...
В случае с Айшат мы видим, что её не просто нашли - была применена очень коварная схема
- Конечно, не гарантирует, куда бы человек не уехал, его могут найти. Если есть такое желание, если прилагаются настойчивые усилия. Тем более, в случае с Айшат мы видим, что её не просто нашли - была применена очень коварная, очень подлая, специально разработанная схема. Первоначально, чтобы ограничить выезд девушек из Чечни, чтобы их вернуть, придумали схему с кражами - их обвиняли в преступлениях, чтобы полиции легче было их вернуть домой. Теперь первый случай, когда мы видим, что использовались такие люди, как эта девушка, которая вошла к Айшат в доверие, которая установила с ней контакт.
И дальше мы не знаем, какова её роль, но понятно, что она очень важная и негативная, именно она как соучастница несёт ответственность за произошедшее. Мы видим такой крайний случай. Из хорошей семьи девушка не убежит. Чтобы уйти как Айшат - нужна большая смелость. Она ушла в никуда, она ушла, зная, что у неё не будет крыши над головой, что у неё не будет работы, что у неё не будет знания языка. Она очень тяжело работала, занималась уборкой, жизнь за пределами страны не давалась ей легко.
Но я думаю, что она была счастлива, потому что, судя по публикациям в Instagram, она почувствовала, что она - личность, самостоятельный человек, которого никто больше не будет бить за малейшую провинность. Но, к сожалению, эта публичность и в каком-то смысле неосторожность стали большой ошибкой - потому что нельзя было в социальных сетях указывать геолокацию и показывать, что она находится в Армении.
- Саида, скажите, а какие способы защиты в настоящее время доступны женщинам на Северном Кавказе, которые оказываются в опасности?
Человек из другого региона России не может понять, что девушку могут запереть дома
- Способов защиты мало, потому что опасность достаточно серьёзная. Эту опасность очень трудно понять другим людям, которые никогда с этим не сталкивались. Cами жертвы, когда с ними разговариваешь, спрашивают: а вы откуда родом, вы можете это понять? Они видят, что человек из другого региона России, не с Кавказа, не может понять, что девушку могут запереть дома. Что совершеннолетний человек может быть лишён права на самостоятельное передвижение. Для многих это парадоксально. Но люди так живут, и их возможности по самозащите ограничены. Но в последние годы мы видим, что существуют правозащитные проекты, благодаря которым есть много историй со счастливым концом.
Тот же самый грузинский случай, когда, несмотря на то, что родственники обнаружили Лауру Авторханову и пытались её похитить, грузинская полиция не дала её в обиду. Это произошло как раз на фоне консолидации правозащитного движения и желания самой девушки защитить свои интересы. Скорее всего, семья была не настолько агрессивна. Возможно, они не хотели причинить ей вред, потому что они пытались с ней разговаривать. В случае в Айшат мы не видим, чтобы были попытки разговора – было её целенаправленное заманивание с целью убийства, - заключает правозащитница Саида Сиражудинова.
